- Где Вы родились, и кто Вы по национальности ?
- Я родился в Таджикистане и жил там до 17 лет, по национальности я - метис, отец дунганин, мать - русская.
- У Вас интересная фамилия, мамина, да?
- Нет, фамилия отца, но историю ее, к сожалению, я не знаю.
- Как Вы оказались в Кыргызстане?
- Здесь много папиных родственников живет. Мама когда-то здесь жила. А, кроме того, стоял вопрос образования. У меня было желание поступить здесь в Физкультурный институт, так как я с детских лет в спорте. Хотя в Таджикистане мы тоже хорошо жили, в СССР везде одинаково было. В Кыргызстане я и в армию пошел.
- В каком виде спорта специализировались до кикбоксинга?
- Разные виды спорта осваивал. Я очень рано стал заниматься спортом. Боролся, плавал, гимнастикой занимался. Успех в профессиональном спорте зависит от той базы, которую наработал в любительском спорте. Если у меня в профессиональном спорте были успехи, то есть я очень рано стал чемпионом мира, то, значит, в любительском спорте у меня была очень серьезная база. Благодаря этому я получил серьезный профессиональный контракт в Америке в 1992-93 гг. Мне тогда платили хорошие деньги за мои выступления в профессиональных боях.
- А когда кикбоксинг появился в Кыргызстане?
- В советское время мы вообще-то мало о чем слышали. Все было под запретом, даже карате - олимпийский вид спорта. У нас за занятия карате сажали в тюрьму. Кикбоксинг по большому счету пришел в СССР в конце 80-х годов. Хотя во всем мире это был достаточно популярный вид спорта. Его популяризацией занимались такие известные люди, как, например, Чак Норрис. Много фильмов было о кикбоксингге. Поэтому когда этот спорт сюда пришел, то сразу захватил большое поле.
- А Вы как в него попали?
- Мне всегда нравились восточные виды спорта. В них есть философия и объяснение тому, что делаешь. Я занимался многими единоборствами, неоднократно становился чемпионом СССР. Также занимался и участвовал в соревнованиях по ушу-саньда, у нас это называлось свободный спарринг. Это родственные с кикбоксингом виды спорта, то есть мне было легче, поскольку и там, и там применяются приемы борьбы, которые мне с детства знакомы. В этот спорт я пришел уже достаточно взрослым человеком. Я очень благодарен тем, кто меня тренировал, Владимиру Рослову, например. И в Америке со мной работали очень известные, правда, в боксе, тренеры. Кикбоксинг очень сильно увлек меня. Красивый вид спорта. Там нет классического подхода, как в других видах борьбы, зато есть огромное поле для творчества. Можно было развивать свое направление, свою школу. Главное, есть основа, есть понимание этого дела. И у меня стало получаться. В мировом кикбоксинге большая конкуренция, потому что практически весь мир занимается этим спортом. Многие известные боксеры начинали с кикбоксинга и становились чемпионами мира по боксу, тот же Виталий Кличко, например. Бокс его поначалу не увлек, а кикбоксинг увлек. Может быть, если не кикбоксинг, он вообще не стал бы таким известным человеком.
Сейчас в мировом кикбоксинге прекрасно знают, что такое киргизская школа, потому что неоднократно ребята становились чемпионами мира, доказывали, что они сильней и интересней, мы отличаемся от всех своей техникой ведения борьбы
- Чем Вам показалась интересной Америка?
- Первые десять раз было интересно. А раз сорок съездил, и что-то не очень интересно мне стало. Больше всего запомнилась первая ночь в гостинице. Мы не спали, потому что, во-первых, разница в часовых поясах, во-вторых - всю ночь непрекращающийся вой полицейских сирен. Мы насмотрелись боевиков и воспринимали их как показатель американского образа жизни. Хотя американцы в свою очередь считали, что это мы приехали из очень страшной страны. Но уже утром мы начали понимать, что в этой Америке достаточно порядка. Очень высокие требования предъявляются там в нашем деле. У нас все намного проще. А в Америке, например, прежде чем я буду допущен к поединку, я должен пройти такую мощную проверку, какую у нас, наверное, только космонавты проходили. Столько тестов сдавали, особенно у психолога. Мы даже немного посмеивались. Но в конце концов, когда уже прошло много времени, и мы своих ребят стали возить на соревнования, я стал понимать, что это действительно очень важно, потому что на первом месте должно быть здоровье человека. И если боец не готов, то, значит, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, бой не должен состояться. Однажды мы проходили проверку в одном из медицинских учреждений в Лос-Анджелесе и узнаем от врачей, что до этого у них проходил тестирование Майк Тайсон. Ему дали задание назвать семь цифр по очередности, которые нужно затем назвать в обратном порядке. Несложная задача. Мы практически безошибочно называли, ну, кто-то одну цифру, может быть, путал. А с Тайсоном, как рассказывали специалисты центра, дальше трех цифр не сдвинулись.
- А что именно тестировали?
- Это было комплексное тестирование на устойчивость психики, и оно включало в себя огромное количество тестов. Выяснялось, адекватный или неадекватный человек, понимает, что делает или нет, способен контролировать себя в экстремальной ситуации и т. д. и т. п. А у нас какие тесты? Пульс, давление, в лучшем случае - кардиограмма. И все. Тесты психологического плана очень важны, особенно в единоборствах, потому что надо совершенно точно знать, какое будет поведение у человека в экстремальной ситуации. Он ведь может потерять контроль над своими действиями, и в тот момент, когда нужно руками защититься, он руки опустит и получит роковой удар. Надо обязательно иметь предположительные характеристики поведения в бою.
- Вы сами когда-нибудь срывались во время боя?
- Я очень рано стал тренироваться, со мной работало очень много профессиональных тренеров. Даже если бы я не стал чемпионом мира, с ними я постиг очень много интересных вещей. Эти люди меня воспитывали, дали мне много хорошего. Я точно знаю, что спорт - это один из серьезнейших методов воспитания. И я этим пользуюсь сейчас. Когда я был маленький и выступал в соревнованиях, тренер мне говорил: "Если ты будешь злой, быстро устанешь. Не злись". Сейчас я понимаю, если тобой движет агрессия, то ты не можешь вести поединок. Агрессивные люди перестают контролировать свои действия. Более того, у агрессивного человека меняется частота сердечных сокращений, он пропускает удары, он нацелен на агрессивно нападающий план действий и естественно не думает о защите. Кроме того, если боец агрессивно ведет себя в бою, совершенно однозначно, что он будет агрессивно вести себя в жизни, в экстремальных ситуациях. Настоящий боец всегда осознает свои действия. У меня, как и у каждого человека, бывает агрессия, но так получилось, что максимальный всплеск моих эмоций не причинил никому вреда.
- Вы использовали профессиональные навыки в жизни?
- Да. Все мальчишки проходят через драки, все мужчины за что-то борются в этой жизни. Мне приходилось пользоваться в жизни тем, что я умею драться. Во-первых, я вырос в интернате, где ты отвечаешь за себя сам, и сам защитник себе. Если будешь слабым, значит, будешь последним. Все, как и в жизни. Мне довелось драться достаточно часто. Но я точно знаю, что мной всегда двигали справедливые чувства, стремление заступиться за кого-то, или желание не предать друзей. В корыстных целях - никогда не дрался.
- А почему Вы оказались в интернате?
- Отец был руководителем предприятия, и его направили работать туда, где школ не было. Нам с братьями пришлось остаться в интернате. Это было одно из ведущих заведений такого рода, но интернат есть интернат. Но я не жалею, что учился там, это воспитало во мне многие качества - умение дружить, относиться с пониманием к проблемам близких людей. У нас в интернате никогда не было, чтобы у одного что-то было, а у остальных нет. Все поровну. Нельзя было думать только о себе. В таких традициях я вырос. Да мне и жить так интересней. Но самое главное, за забором интерната располагалась самая большая спортивная база страны, и я проводил там все время.
- Кто из братьев лидер в семье?
- До какого-то времени старший брат был лидером, но когда я ушел в армию, он попал в аварию, стал инвалидом, много лет не двигался. Для меня он всегда был примером силы и мужества. Он тоже был очень спортивный, благодаря этому и выжил, встал на ноги, и до сих пор не сдается, как бы ему не было трудно. Из-за этого несчастья, мне приходится решать многие вопросы как старшему.
- У Вас в семье дунганские или русские традиции соблюдали?
- Я с детства владею фарси, узбекским, еще несколько языков знаю, а дунганский, представляете, не знаю. Дома говорили на русском, с соседями - на таджикском, с другими соседями - на узбекском. Мне легко даются языки, я очень хорошо контактирую с людьми, и на кыргызском, может быть, особо и не говорю, но очень хорошо понимаю язык. Тем более, у меня супруга была кыргызка. Я и обычаи кыргызские все знаю.
- А кем себя считаете по национальности?
- Что такое национальность? Это в большей степени традиции. В этом смысле я склонен к мусульманскому образу жизни. Мне это близко и по характеру, и по духу. И мама придерживается этих традиций, хотя никогда не была привержена каким-то религиозным настроениям. Папа у нас верующий человек, совершал хадж в Мекку. А моя мама - очень продвинутая женщина, она многому научила нас.
- Что значит продвинутая?
- Она была и есть человек, который очень много знает. У нас не было вопросов, на которые мы не могли бы получить ответы.
- Почему у вас всех в семье такая тяга спорту?
- Не у всех. Все-таки больше у меня. Но у меня были и другие увлечения. Я 4 года учился в художественной школе и даже выставлял картины. Моя молодая учительница в мастерской говорила, не буду отпускать на тренировки, если рисунок не понравится. Так что приходилось выкладываться, потому что я стремился на тренировку. Спорт меня стал больше притягивать. Тренера постарались. Я сейчас их понимаю, если у тебя есть ученики, в которых ты вкладываешь силы и знания, то нельзя только на тренировках быть вместе с учениками. Сейчас у меня с учениками - семья, мы все 24 часа в сутки знаем друг о друге все.
- Это не сложно?
- Это очень сложно.
- Ну, а как Ваша собственная жизнь?
- Это и есть моя жизнь. Я профессиональный тренер. Когда-то у меня была достаточно интересная спортивная судьба. Когда я сравниваю ее с другими, я понимаю, что это была серьезная деятельность. Но моя тренерская деятельность задвинула все, что было. Это настолько увлекло меня, что перевернуло на какое-то время всю мою жизнь. Я никогда не думал, что эта работа станет смыслом моей жизни, хотя тренировал с довольно ранних пор. Когда тренер готовит спортсменов, при этом получает зарплату, и ходит как на работу - это одно. А когда это по-настоящему твое дело - это совсем другое. Ты смотришь, как ученик заходит в тренировочный зал, и по походке определяешь, как он чувствует себя, произошло с ним что-то или нет. И надо выяснять все это до тренировки, потому что у меня нет легких нагрузок. Может быть, я безжалостен, но мне нужно, чтобы момент соревновательный был намного легче, чем тренировочный. И если с парнем что-то случилось, то все эти нагрузки пойдут ему во вред. Более того, во время тренировок он будет думать о том, что его мучает, и может пропустить удар. Если не готов, то лучше не тренироваться. А еще лучше, если участвуешь в его проблеме и пытаешься решить ее, или дашь слово помочь ему после тренировки. Тогда он воодушевляется и готов к тренировке.
- Как часто такие ситуации происходят?
- Часто. За 15-20 лет тысячи и тысячи случаев. У одного проблема с девушкой, он ее любит до невозможности. Успокаиваем, находим нужные слова. У другого парня мать в тяжелом состоянии. Предстоит трудная операция, нет средств. Мы решаем вопрос. Или парень плохо себя чувствует и боится сказать, потому что идет отбор на чемпионат. Едем в больницу, проверяемся. То есть участвуем в жизни каждого.
Я подготовил 10 чемпионов мира, признанных международными организациями.
Расскажу вам, чтобы было понятно, о некоторых очень важных для меня моментах. В 2000 году мы выехали на соревнования. Это была поистине звездная команда: Шабан Шадманов, Мирбек Суюмбаев, Руслан Абасов, Али Парсуков, Канат Садыгалиев. Очень серьезно подготовлены ребята, в прекрасной физической форме, каждый из них мог претендовать на звание чемпиона мира. На соревнованиях всегда играют гимн в честь победителя, и победитель обязательно выходит с флагом своей страны. Так вот, мы сидим наверху трибуны, наш парень выиграл, мы передаем ему флаг, и флаг движется дальше через французскую, испанскую, итальянскую команды. И каждая команда, прежде чем передать дальше флаг, сначала махала им, в конце испанец подбежал с развернутым флагом Кыргызстана к рингу и отдал его Джанбулату Амантаеву. Таким образом, все проявили уважение к нашей команде.
Еще был момент, когда проходили таможню в аэропорту по дороге на соревнования. Я заметил, что у всех ребят в сумках флаги. А мы и так берем несколько флагов для команды. Но это говорило о том, что каждый из них был уверен, что станет чемпионом, каждый готов был победить. Значит, я правильно их настроил. Еще одна ситуация. После церемонии взвешивания обычно проходит жеребьевка, и ее результаты развешивают на стенде, чтобы было видно, кто, когда и в какой последовательности выступает. Спортсмены 50 стран собираются возле этих стендов, огромная толпа. Я прохожу мимо и слышу русскую речь: слушай, тебе не повезло, ты с киргизом попал. То есть нас признают, не хотят попадать с нами до финала, потому что могут проиграть. Вот в такие моменты у меня эйфорическое состояние. Я, кстати, никогда не хожу к этим спискам и ребятам запрещаю. Какая разница с кем драться?! Это не имеет значения, не обманешь ситуацию. И вот с этой командой мы выиграли общекомандный чемпионат мира в 1999 году, чемпионат Европы в 2000 году, Кубок мира в 2001 году. Для этого надо было, как минимум, 3 золотых медали завоевать. Конкуренция там сильнейшая, между спортсменами многих стран, и у всех огромное желание победить.
- Как проходят тренировки, как Вы создаете чемпионов?
- Во-первых, тренировочный процесс идет постоянно, то есть все создано для ребят. Например, столовая, в которой они три раза в день питаются. Самовольно нельзя питаться. Ребята - студенты и для них существовала только учеба и тренировки - больше ничего. Это очень большая работа, ты не просто посылаешь его к врачу, ты идешь с ним, ты участвуешь во всей его жизни. Я могу по его дыханию сказать, готов он к бою или нет, и мне не нужен для этого секундомер. Мне не нужны весы, я точно знаю, сколько лишнего веса у моего парня. Мы все одна большая семья. Повара по 15 лет работают, мы все друг о друге знаем. И еще у нас создана четкая иерархия внутри клуба, внутри команды.
- То есть?
- В одном весе не один человек выступает. И пока лучший не уйдет, молодой хоть даже очень перспективный туда не попадает.
- Почему?
- Старший более надежен, потому что у него огромный опыт. Я отдаю предпочтение опыту в любом случае. Потому что есть молодые ребята, которые здесь прекрасно подготовлены, легко дышат, в отличной физической форме, а приезжают туда, начинают волноваться, и проигрывают первые бои. Хотя очень хорошие результаты показывали. И потом, ребята лучшие годы отдали спорту, как мы можем не дать им возможность успешно закончить спортивную карьеру.
- Сколько зарабатывает кикбоксер?
- Кикбоксер нисколько не зарабатывает.
- А на что он живет?
- Ну, а на что живут студенты, например.
- А Вы на что живете?
- Как заработать, я могу вам тысячи способов рассказать. Я всю жизнь выживал, у меня нет четко очерченного бизнеса, но есть множество проектов. Деньги всегда будут, надо только трудиться. Но кикбоксингом я не зарабатываю. Я научил ребят зарабатывать на самих себя. А для меня самое главное - увидеть результат. Руслан Абасов, например, когда пришел ко мне весил 65 кг. Какой он чемпион мира? Он на ногах еле стоял. А сейчас он весит 110 кг. Рост два метра. Двукратный чемпион мира и Европы. Вот это я понимаю. Мало того, я еще содержу спортивный клуб. Мы снимали огромное количество квартир, у нас был огромный штат, свои психологи, врачи, повара, менеджеры. Денег из бюджета мы не получаем. Но есть коммерческий отдел, который занимается бизнес - проектами. К тому же, на сегодня количество профессиональных боев давно зашло за полторы тысячи, тогда как ведущие боксеры за всю спортивную карьеру участвуют в 20 боях. А за бои тоже идут гонорары.
- Какие?
- Разные. Простой спортсмен - профессионал получает от 100 долларов за раунд. При этом все расходы с питанием, с проживанием и т. д. берет на себя принимающая сторона. Чем выше рейтинг спортсмена, чем выше класс, тем больше он получает. Размер гонораров зависит от региона. В Америке и Японии гонорары выше. В Европе поменьше. Ребята и по 10 тысяч долларов зарабатывали за бой, и по тысяче, и по триста долларов.
- Они с Вами делятся?
- Тридцать процентов от гонорара идет клубу. Но эти деньги возвращаются спортсменам. Они идут на содержание квартиры, на разные нужды клуба, и это очень немного по сравнению со всеми затратами.
- Трудно содержать такое количество людей?
- Вы знаете, я сохранил клуб, потому что ребята выступали на профессиональных соревнованиях. Если мой боец готовится к профессиональному поединку, то мне не нужно контролировать, когда он спит, как питается. Потому что здесь все очень строго. Скажем, приезжаем в Париж, гостиница, питание, все оплачено, есть все условия, гонорар предусмотрен после проведения боя, но если мы вес свой не потянем, то на нас накладываются большие штрафы, более того, могут не выплатить гонорары, и даже вернуть деньги за билеты и за все остальное. И ребята серьезно к этому относятся, потому это не просто чемпионат мира, но и способ заработать. Спортсмен становится не просто участником боя, а профессионалом. Он знает, как надо питаться, как надо спать, как надо готовиться. Он мне помогает в моей работе. И когда я слышу жалобы тренеров, что спортсмены заставляют переживать, что они не готовы и так далее, я начинаю понимать, что я нашел то золотое сечение, когда материальный стимул и интерес к профессиональному спорту дал результат. Подумайте сами, ребята участвуют более чем в 15 турнирах в Америке, Японии, Италии и т.д. И везде есть интерес к нашим ребятам, потому что они показали очень хороший результат на любительском ринге, они выигрывают профессиональные чемпионаты мира. Все как на подбор высокие, хорошо подготовленные, у всех красивое тело, а это очень важно, чтобы интересно на них было смотреть. И при этом не надо их заставлять и ругать. Потому что они - профессионалы. Один раз в год проходят крупные любительские соревнования, где не платят гонораров, но мы там защищаем честь страны, и представляем одну из самых сильных стран в спортивном понимании. Мы очень к нему готовимся, ребята там лишний раз подтверждает свой рейтинг. Участвуем в более чем 8 чемпионатах мира. При полном составе участников в 12 человек. Со мной едут тренера, другие специалисты, целая группа людей. Это большие затраты. У нас был случай, когда на чемпионат мира мы зафрахтовали самолет, сами полетели бесплатно, за счет туристов. На том чемпионате было две сенсации. Два спортсмена из Якутии дарили алмазы, а кыргызы на своем самолете прилетели.
- Расскажите о самых тяжелых ситуациях в Вашей работе?
- Когда подготовишь команду, парни очень ждут, стремятся, верят, что победят. А поездка срывается из-за отсутствия средств. Билеты всей команде забронировали, а с деньгами подвели: бизнес не получился или спонсоры не состоялись. Нужно искать немалые средства. Это было трудно, потому что позволить себе прийти к ребятам и сказать им после нескольких месяцев подготовки, что ничего не получилось, мы не летим - я не мог. И такого не было ни разу. Я закладывал свое имущество, машину. Только мои близкие люди знали, чего это стоило, как мы искали деньги, залезали в долги. Мои друзья приходят и говорят, Саша, вот машину возьми мою, заложи. А ведь огромное количество соревнований было. Когда у нас начались профессиональные бои, мне стало легче, потому что я, по крайне мере, не ищу деньги на билеты.
- Чем отличается кыргызская школа кикбоксинга от других школ?
- Специалисты, которые наблюдают за боями, говорят, что кыргызов сразу можно отличить. Во-первых, все показывают разнообразие технических приемов, у всех высокая подготовка, но, самое главное, во всех есть бойцовский дух. Они сразу взрываются, мне приходится их успокаивать. От других тренеров, наоборот, слышно: возьми себя в руки, давай, соберись.
- А Вы же говорили, что агрессия это не очень хорошо.
- Да, поэтому я их и успокаиваю. Джанбулат, например, - взрывной парень. И если я не сохраню его покой во время боя, то все полетит к чертям. Хотя по жизни, он очень добрый. Малик Борбашев - такой боец! Он не боится никакой грубости, жесткости. Какие бы травмы ему не встретились, он не моргнет даже глазом, как упрется, так и идет целенаправленно к победе. В 1997 году, когда впервые за много лет в кикбоксинге произошел смертельный случай с соперником Малика Борбашева, он не сломался.
- Что тогда произошло? Расскажите подробней.
- Тогда началась серия турниров в Лос-Анджелесе. Малик Борбашев проводил бой за звание чемпиона мира среди профессионалов с французским спортсменом марокканского происхождения Ридоном Бугаре. Когда мы узнали, с кем будет поединок, Малик говорит мне: "Дядь Саша, этот парень - мой кумир. В 1995 г. в Киеве на чемпионате мира я только на него смотрел, как он все классно делает, какой он сильный." Я спрашиваю, а ты готов с ним драться. Он отвечает: "Даже если я проиграю, для меня этот бой очень много значит". Бой длился 12 раундов, и Малик проиграл по очкам. Поединок был очень захватывающим. Столько почетных людей было на этом бою: Шакил О Нил, Джордан, много богатых людей со своей охраной. И больше всех они аплодировали этому бою. Через полтора месяца состоялся матч-реванш. Мы очень серьезно готовились и, несмотря на травмы, Малик выиграл бой нокаутом в 4 раунде. По-моему, соперник не готовился к этому бою, было заметно, что он как-то не всерьез отнесся. Счет стал 1:1. Для того чтобы закрепить ситуацию, организаторы матча договорились о проведении третьего заключительного боя, чтобы окончательно решить, кто станет чемпионом мира в весовой категории 75 килограмм. Бой назначили на 3 января 1998 года. Мы прилетели раньше, встретили там Новый год, подготовились к бою. Наступил день поединка. В 11 раунде судья остановил поединок за явным преимуществом Малика. Его соперник получил большое количество ударов и сразу ушел в раздевалку. Там ему стало плохо, он упал, и, не приходя в сознание, умер, не доехав до больницы. Это была тяжелейшая ситуация. Мы, конечно, попытались разобраться. А Малик за один час стал одним из самых известных людей в мире. По телевизору постоянно показывали его лицо, газеты с его портретами на всю полосу, его узнавали даже на заправках. Правда, его почему-то называли русским спортсменом, а не кыргызским. Когда мы вернулись в Кыргызстан, мы дали пресс-конференцию, разъяснили ситуацию. Показали заключение медэкспертизы из Лос-Анджелеса, факсом нам прислали газету, где черным по белому было написано, что Ридон Бугаре, провел два несанкционированных поединка, хотя по контракту на это не имел права, потому что он получил нокаут и по требованию медкомиссии должен был не менее полутора месяцев отдохнуть. Потому-то бой и назначили через три месяца. В одном из несанкционированных поединков он получил запрещенный удар в голову, был нокаут, и по медицинским показаниям он, конечно, не был готов к бою с Маликом. Оказывается, он недавно женился, ему нужны были деньги, он приехал в Америку заработать, и так получилось, что он погиб.
- А насколько часто в кикбоксинге такие серьезные ситуации происходят?
- Очень редко. Это случается, когда один из спортсменов плохо подготовлен. А если два высококлассных спортсмена дерутся, то даже нокдауны бывают редко. И травмы бывают очень редко, потому что соперники думают не только о нападении, но и о защите. Количество травм в гимнастике, например, превышает в несколько раз травмы в кикбоксинге и в боксе.
- Как Малик пережил то время?
- Он, конечно, очень переживал. Но все же это был честный бой. Он бы хуже себя чувствовал, если бы применил запрещенный прием или нанес бы удар после команды судьи "стоп". Но они были в равных условиях. Малику помогло то, что работа не прекращалась, шли постоянные тренировки. Мы всегда рядом были. Мы все очень переживали смерть Бугаре. Он был великий боец, его очень уважали. Помню, у него была золотая накидка, в которой он выходил на ринг, она была запатентована и застрахована на огромную сумму. Он выходил под лучами прожекторов и весь сиял. После его гибели организаторы решили провести турнир памяти Бугаре. Назначили дату - 24 марта 1998 года.
- Вы поехали туда?
Мы, конечно, приехали на это турнир. Но 24 марта к нам приходит служба безопасности американской стороны и сообщает, что на нас ожидается покушение, братья Бугаре хотят убить Малика и членов нашей команды, и нам не рекомендуется ходить на это матч. Но мы заявили, что берем всю ответственность на себя, ведь мы специально приехали на этот матч, чтобы проявить уважение к памяти Бугаре. Тогда нам дали охрану, при входе применялись металлоискатели, была усилена охрана, привлекли служебных собак, в общем, большой ажиотаж. Находиться два дня в этой ситуации не хотелось, и за день до соревнований я нашел людей, которые помогли нам встретиться с братьями Бугаре. А мы привезли кассету его жене. После второго боя он нас знакомил с ней. И на кассете было записано, как аксакал вместе с нами читал молитву, как жертвоприношение сделали в честь настоящего бойца, воина, который погиб в бою. Мы отдали эту кассету братьям и сказали, что если у них есть претензии к нам, то мы не скрываемся и готовы встретиться с ними, и понести наказание, есть суд, в конце концов. Ваш брат, человек, которого мы уважаем, он воин, сказали мы. Все это переводили наши друзья.
- Как приняли Вас братья Бугаре ?
- Сначала они очень агрессивно нас встретили, но потом мы стали разговаривать. Мы им предложили, давайте пойдем вместе на турнир. Они не хотели. Мы продолжили, пусть все увидят, что мы вместе. В итоге в зал мы зашли с братьями Бугаре. Мы подошли к жене Бугаре. Ребята принесли соболезнование, поцеловались и сели все вместе рядом. Мы стали как братья. Этот случай укрепил в моих ребятах понимание человеческих качеств и отношений. Для меня это очень важно, чтобы они не гордились тем, что того убил, того покалечил. Ведь это огромная трагедия, хоть это и единоборство. Настоящий боец всегда смотрит в глаза, от него не жди удара в спину. Между прочим, на том турнире Мадонна присутствовала. Вообще, огромное количество людей было. Наши ребята выступали на очень высоком уровне, у нас был огромный рейтинг. Даже спортсменов из России так не принимали как нас.
- Заметно, что для Вас человеческие отношения превыше всего.
- Однажды мы полетели в Будапешт на Кубок мира сложным маршрутом Бишкек - Москва - Будапешт-София - Москва - Бишкек. Так было дешевле.
Из Будапешта самолет летает раз в неделю, а соревнования по графику заканчивались на 4 дня раньше рейса, а это очень дорого - 4 дня оплачивать гостиницу, питание для всей команды. Чемпионат удачно провели и выехали на автобусе в Софию. Мы и раньше не раз так делали, потому что перелеты дороже, чем переезд. В общем, приехали мы ночью к границе Болгарии, а там нас не пропустили. Оказывается, неделю назад поменялся визовый режим. Раньше мы получали визы при пересечении границы, а в этот раз как мы не старались, это оказалось невозможным. Самолет улетает утром, до утра мы простояли и наши билеты сгорели, а нас там 17 человек. Денег осталось на 1 день на питание. Мы вернулись в Будапешт и уже могли опоздать и на рейс из Москвы в Бишкек. Я звоню к друзьям в Москву и прошу купить билеты из Софии в Москве. Через 4 часа нам присылают билеты. Более того, мои друзья встречают нас в Москве с накрытым прямо в аэропорту столом. Они так искреннее были рады нашей победе, тому, что мы выиграли командное первенство. Нас поселили в гостиницу, оплатили завтрак и обед. Самое удивительное, что никто из них ни разу в Бишкеке не был.
- Обычно москвичам не присуще гостеприимство.
- Может, они и не совсем москвичи, но для них есть друг, и это главное. Я вынудил их потом приехать в Бишкек, полюбить нашу страну, Иссык-Куль. Когда я вернулся из той поездки, то хотел отправить им деньги. Они сказали, если еще раз заговоришь о деньгах, мы обидимся. Не взяли. Я тогда почувствовал разницу в отношении к спорту в наших странах. А с каждым разом вывозить было труднее, потому что достойных ребят становилось больше, когда их один-два, легче, сами понимаете, организовать выезд, а когда их много… Сложные для меня моменты со мной вместе переживала только моя супруга Анара. Она любила ребят, мое дело стало ее делом.
- Я много слышала о вашей жене. Очень красивая женщина была. Сколько лет прошло после ее гибели?
- 8 лет. Она была моим соратником и помогала во всем. Когда первые профессиональные бои начались, она по ночам шила трусы для боев. Придумывала красивые моменты, лампасы, нашивки там разные… Она отдавалась всей душой моему делу. Когда кто-то болел, мы его к нам домой приводили, жена лечила. Один парень заболел Боткина, и целый год у нас жил, она его кашами кормила, ухаживала и подняла его на ноги. Он потом такие классные результаты показал. Жена жила нашей жизнью. Если бы не она, я бы много чего не сделал. Когда ее не стало… Это оказалось не просто потерей… Мне стало очень трудно во всем, я только тогда понял, откуда берется то, что делать с этим. В общем, тяжело. Хотя потом ребята, которые заканчивали спортивную карьеру, мне стали помогать, да и в нашем деле большое количество людей участвует. Но все равно, во всем была она…
- Вы до сих пор не оправились после ее ухода?
- Вы знаете, потом в моей жизни произошло одно серьезное событие, которое тоже в чем-то изменило мою жизнь. До этого я горел желанием готовить чемпионов мира, преодолевал все препятствия, жесточайшую конкуренцию. А когда Анара погибла, я как-то остыл, не понимал как жить. И в это самое время ко мне обратился мой друг, его сестра из НПО попросила меня встретиться с трудными детьми. Я согласился, и мы поехали в спецшколу закрытого типа в Беловодское. Хотя я и чемпион мира, но это было 10-12 лет назад, и я решил повезти с собой четверых ребят, чемпионов мира, Джанбулата Амантаева, Али Парсукова, Анвара Ибраева и Малика Борбашева. Все они именитые, все прошли большую школу, провели сотни боев, заслуженные мастера спорта. Красивые ребята, тяжеловесы, все в тот день были в спортивной форме с надписью Кыргызстан. Мы с собой взяли подарки, приехали. А там 80 пацанов не старше 14 лет. Но кто и что они, мы, оказывается, до конца не понимали. Пришли к ним как в обыкновенную школу. Сели в столовой, я ровно час рассказывал о спорте, о кикбоксинге, о своих ребятах, о соревнованиях. Как все начиналось, в каких мы были странах, про Париж, Милан, Рим говорю. Через час я посчитал, что увлек всех, но в глубине души что-то меня беспокоило - глаза у них не горят. Я закончил, и ребятам разрешили задавать вопросы. Тут встает один пацан и спрашивает:
- Ну, это понятно. А вот Вы Азиза Батукаева знаете?
Как мне было обидно! Наверное, в какой-то среде Батукаев и личность, но ведь мои ребята самые настоящие личности, они защищают честь Кыргызстана, такое количество травм получили, столько боев выиграли, ничего не имея за душой, получая совсем крохи. Они поднимали флаг страны, в честь их побед гимн нашей страны играли, и люди множества других стран вставали под этот гимн. Так они им никто, а вот Батукаев - это да, персона. Понятно, что пацаны в информационном вакууме живут и только свое знают. А наш дух - это совсем другое. Но я отвечаю на вопрос:
- Ну, да я знаю Азиза Батукаева.
- А он Вас знает?
- Не знаю. Мы не знакомы лично. А почему ты меня спрашиваешь о нем?
- Ну, так он же авторитет.
- Я не знаю, может быть, авторитет.
- А что, он для Вас не авторитет?
То есть конкретные такие вопросы задают.
Тогда я говорю:
- В моей жизни самый большой авторитет - это мои родители. Для меня авторитет тот человек, который меня в спорт привел в 9 лет. Я не знаю, как моя судьба сложилась бы, если бы не он. Для меня авторитеты те люди, которые вели меня по жизни.
Ну, вроде закончилась встреча, а я не удовлетворен, я недоволен. Они же должны сейчас автографы просить, как на героев, смотреть на наших ребят. Нет, я не уйду просто так.
Спрашиваю их:
- А Вы драться умеете?
- Умеем.
- А вот и не умеете.
- Да умеем, че там…
- Ну, кто из вас может ударить? Я возьму лапу, а вы покажите, как бьете.
Один встал, другой встал. У них не получается. Я говорю: "Ну, это разве удары, вот ты, например, какой здоровый, а бить нормально не можешь. Хочешь, мы тебе покажем, как надо бить красиво и жестко? Джанбулат, давай!" Джанбулат снимает куртку, а у него великолепный торс, он еще левша и такой зрелищный удар сделал. Я говорю, хотите так научиться, пацаны загалдели: "Да, да". Хотите на него быть похожим? И опять в ответ: "Да, да". И я подумал, что попытаюсь для этих пацанов что-то сделать, пока их не увлекла криминальная жизнь. И если я это не сделаю, то Бог меня за это накажет. И начал к ним ездить.
- С какого года ездили?
- С 2000 года я ездил к ним, просто общался. Мой средний сын Эрик со мной был, всех их по именам знал. Пришлось там соревновательный момент на турнике устроить, чтобы доказать, что я сильнее, чем они. Завоевал среди них свое положение. То, что я видел там, нельзя прятать. Это были восемьдесят потенциальных преступников. Они питались очень плохо, в страшных условиях жили. Я стал решать вопросы с питанием, с ремонтом помещений, вникал в эту жизнь. Много, что удалось поменять. Я стал привлекать общественность. Тогда министром образования была Камила Шаршекеева. Мы с ней друзья. Я говорю ей, надо съездить, ты должна сама это видеть. После того, как она все увидела, она пообещала пацанам, ребята, я теперь с вами буду дружить. Дважды она ездила со мной. Скажите, какой министр еще поедет вот так? Камила Шаршекеева очень помогла этим ребятам, серьезно финансировала это учреждение. Потом наступило лето. И я решил забрать всех пацанов в свой спортивный лагерь.
- Разве разрешают это делать?
- Я договорился. Все лето они были со мной. И знаете, именно тогда я начал отходить от горя. Потому что моей Анаре все это очень понравилось бы. Она бы очень сильно увлеклась таким делом. Я тренировать хотел пацанов, но слишком они истощенные, а разве можно недоедающим давать нагрузки. Когда они стали питаться нормально, они даже болели, животами маялись. Тогда только зарядку стал с ними делать каждый день, в семь утра. Два месяца они у нас живут, купаются в бассейне, ведут нормальную жизнь. И тут происходит первый случай, когда они меня подводят. Я договорился с местным врачом - стоматологом, чтобы им зубы подлечил. Мы возили их группами по пять человек. И после первой же поездки у врача украли со стола вставную челюсть, какие-то дорогие протезы. Мне так обидно было. Я ребятам сказал: "Ну не подставляйте меня, отдайте украденное". Они отдали. Позже они так раскрылись, я понял, что они знают, как прожить. Они убегают из специнтерната на волю. Разве они 50 сомов себе не найдут? Самсы купят за 9 сомов, шашлык. Поесть на воле не проблема, только жить негде. А там где их держат, не кормят. У них нет желания учиться, целей нет никаких. От меня трое, правда, тоже убежали, но остальные-то остались, а должны были все сбежать. Попробуйте, откройте ворота в колонии - все убегут. Мы подружились. Я старался менять их мировоззрение, читал им книги весь год.
- Какие книги?
- Сначала я энциклопедию привез. Читаю им и вижу - не понимают. Тогда я стал им сказки читать. На второе лето тоже забрал пацанов. Так и увлекся. Несколько человек из них пришли ко мне насовсем, они занимаются кикбоксингом, закончили нормально школу, учатся в вузах, стали мастерами спорта, ездят за границу. Завтра они станут известными спортсменами. Уже пять лет, как они тренируются и реально о себе заявляют. Мне с ними легко. Когда-то я двоих из них привел домой. Это были самые тяжелые пацаны, но характер у них был. Они жили у нас дома, учились в училище, потом я их в школу перевел. Мне помогала моя мама. Она живет со мной.
- Как Ваша мама восприняла их присутствие?
- Она сразу спокойно приняла все, мама их любит. Она считает, что это хорошее дело. Парни - члены нашей семьи, а сейчас их семеро. Через спорт я попытался внести в них веру, что они кому-то нужны в этом мире, что они пригодны на что-то еще, кроме той жизни, которая их ждала. Нанимал им репетиторов, которые с ними занимались английским, литературой, математикой. Сегодня у них у всех очень серьезные успехи в спорте. Прошлых авторитетов для них не существует. Это красивые, рослые ребята с отличными телами, они хорошо одеты, живут спортом, и уже скоро поедут на чемпионат мира.
- Вы будете продолжать заниматься с трудными подростками?
- Я точно знаю, что это у меня получается, и мне нравится этим заниматься. Стали же парни нормальными людьми. Большая вероятность была, что они будут по тюрьмам, а сейчас это нормальные люди.
- Часто говорят о связи криминала с силовыми видами спорта. Есть такая в кыргызском кикбоксинге?
- Нет. Когда человек профессионально занимается спортом, это невозможно. Огромное количество соревнований, чемпионаты мира, и надо жить настоящей профессиональной жизнью, иначе не будет побед. На другое просто нет времени.
- А когда Рыспек митинговал, вы ходили на площадь. Почему?
- Я хорошо знал Тынычбека Акматбаева. С Рыспеком мы были знакомы, даже тренировались у одного тренера. Благодаря тому, что я знал их, и моих ребят не вытаскивали на эти дела. Рыспек спорт поддерживал. Но общих дел у нас никогда не было. Мы совершенно разные люди, у него были свои задачи и цели, у меня совсем другая жизнь. Если честно, я даже не знал, для чего они собрались на площади. Мы пришли выразить соболезнование в связи со смертью его брата Тынычбека. Когда он мне сказал, чего они требуют, я ему ответил, что отставка правительства - неоправданное требование, но если Правительство совершило ошибку, в результате которой погибли люди, то оно должно признать свою некомпетентность. Когда я туда пришел, меня сразу окружили журналисты и стали расспрашивать. Там были такие высокопоставленные люди, депутаты, министры, они старались себя не афишировать, газетами закрывались. А мы открыто пришли и открыто ушли, потому что у меня своя жизнь, свои дела, свой тренировочный процесс, свои пацаны, своя общественная деятельность, в конце концов.
- Какой у Вас сейчас период в жизни?
- У меня сейчас переоценка ценностей, пропало то огромное стремление готовить чемпионов.
- А что Вы хотите делать?
- Массовость нужна, чтобы больше ребят занималось спортом. Сегодня трудно привести пацана в спортивный зал. Во-первых, компьютер и чертов Интернет увлек ребят, они ничего не хотят больше. Во-вторых, все слишком легко достается обеспеченным детям, у них ко всему есть доступ, и интерес не фиксируется. Мы даем возможность заниматься тем, у кого нет денег. Я сколько тренирую, ни единого сома не взял. Когда мы проводим высокобюджетные турниры, билеты у нас дешевые. Потому что главный принцип - популяризация, пусть у ребят появляется желание заниматься спортом.
- Чем еще живете?
- Я вице-президент НОК. Это очень большая работа. Хочу помочь Марату Саралинову, который старается позитивные сдвиги произвести. У него уже есть результаты. Также у меня есть федерация. Я езжу по регионам, провожу мероприятия, поднимаю ребят, помогаю молодым тренерам, встречаюсь с бизнесменами, с акимами, губернаторами. Еще я советник президента.
- И в чем Ваша задача как советника?
- Я точно знаю, наш президент не до конца знает проблемы спорта. До него просто не доносят, так вот моя задача - донести до него эту информацию. Молодежь сейчас не очень активная. Не буду говорить громкие слова, но надо сохранить спортивные объекты, они в ужасном состоянии. Они должны не просто выжить, а работать. Ведь родители не пустят ребенка заниматься в плохие условия, хоть и у хорошего тренера. Нужно создавать эти условия.
- И как реагирует Президент на Вашу информацию?
- Указ о моем назначении вышел совсем недавно, сейчас я готовлю справку о состоянии спортивных объектов. Но я уверен, что реакция будет та, что надо. Президент не имеет права плохо реагировать на ситуацию в спорте. Любой президент, кем бы он ни был.

В. Джаманкулова, специально для AKIpress

---